У Карамзина видим, что эта трость произвела на него изрядное впечатление. В "Письмах русского путешественника" он пишет:
Mинуты две искал я ответа на лазоревом небе и в душе своей; в третью нашел его - сказал: "Поедем далее!" - и тростью своею провел на песке длинную змейку, подобную той, которую в "Тристраме Шанди" начертил капрал Трим (vol. VI., chap. XXIV), говоря о приятностях свободы. Чувства наши были, конечно, сходны. "Так, добродушный Трим! Nothing can be so sweet as liberty {То есть ничего не может быть приятнее свободы.}, - думал я, возвращаясь скорыми шагами в город, - и кто еще не заперт в клетку, кто может, подобно птичкам небесным, быть здесь и там, и там и здесь, тот может еще наслаждаться бытием своим, и может быть счастлив, и должен быть счастлив".
Правда, Карамзин слегка путается в том, что именно обозначал рисунок Стерна (все-таки это путь трости в воздухе, а не след, оставленный ею на земле, что было бы менее комично), но это уже мелочи.
