Исключения редки: личность должна быть уж совершенной дрянью, чтобы знавшие ее, когда-нибудь потом, когда будет можно, для восстановления исторической справедливости разоблачили ее в своих воспоминаниях. Вон, Николай Севастьянович Державин, например — завкафедрой славянской филологии в Ленинградском, а потом и в Московском университете; откровенный приспособленец и, похоже, порядочный... нехороший человек, ректор Ленинградского университета в начале
Но то Державин — таких... ярко нехороших человеков встречается все же довольно мало. Основная же масса деятелей остается известной только по своим хвалебным биографиям. И не узнаем мы, что тот-то и тот-то был, например, хоть и видным ученым, но никудышным лектором. Или неинтересным преподавателем. Или передергивал в научных спорах. Или еще что-нибудь. Жалко.
P. S. В качестве курьезного случая — пример. В пятом томе «Русских писателей» в статье о библиографе Саитове мелким шрифтом напечатано о трагедии в его личной жизни, связанной с его нетрадиционной половой ориентацией. Не знаю, стоит ли заходить уж так далеко, но все равно — интересно!
P. P. S. Почти ни в одной биографической справке о Виноградове не прочтешь о его некрасивой роли в деле о Синявском и Даниэле. Впрочем, сплетня была не о том...
