Перепер он нам Шекспира...
Жил-был в XIX веке врач, которому еще в студенчестве медицина показалась, видимо, не самым увлекательным занятием, и он занялся литературным творчеством. А именно, переводом. Звали врача Николай Христофорович Кетчер; он получил некоторую (даже немалую) известность как переводчик Шекспира и отчего-то считался поэтом, хотя переводил Шекспира прозой. Тургенев даже написал про него:
Вот еще светило мира!
Кетчер, друг шипучих вин;
Перепёр он нам Шекспира
На язык родных осин.
В общем, попался мне на глаза этот Шекспир в переводе Кетчера. Зрелище захватывающее, но совершенно не для слабонервных. Вот кусочек из конца Ричарда III - там, где "коня, коня!":

Тут же (поразительно!) не обошлось без дурацкой переводческой ошибки. У Шекспира Ричард восклицает:
То есть я поставил на кон свою жизнь, и теперь уж посмотрю, как выпадут кости. Кетчер (швед по происхождению; предположительно знаток английского языка) отчего-то принимает слово die (игральная кость) за глагол to die (умирать), превращает глагол в существительное и получает смерть. :-/
Вот такой у нас был буйный девятнадцатый век.
Вот еще светило мира!
Кетчер, друг шипучих вин;
Перепёр он нам Шекспира
На язык родных осин.
В общем, попался мне на глаза этот Шекспир в переводе Кетчера. Зрелище захватывающее, но совершенно не для слабонервных. Вот кусочек из конца Ричарда III - там, где "коня, коня!":
Тут же (поразительно!) не обошлось без дурацкой переводческой ошибки. У Шекспира Ричард восклицает:
Slave! I have set my life upon a cast,
And I will stand the hazard of the die.
And I will stand the hazard of the die.
То есть я поставил на кон свою жизнь, и теперь уж посмотрю, как выпадут кости. Кетчер (швед по происхождению; предположительно знаток английского языка) отчего-то принимает слово die (игральная кость) за глагол to die (умирать), превращает глагол в существительное и получает смерть. :-/
Вот такой у нас был буйный девятнадцатый век.